Нежная мятежница [= Тревоги любви ] - Джоанна Линдсей

Джастин, соблюдая приличия, почти сразу увел свою сестру подальше от двух печально известных распутников. Когда братья раскланялись с Френсис, она плотно сжала губы, не в силах скрыть своей враждебности, быстро извинилась и перешла к другому кружку. Розлинн, была в ужасно затруднительном положении: она сочла дурным тоном уйти тотчас и некоторое время мучилась под пристальными взглядами обоих Мэлори, открыто рассматривавших ее. Кроме того, Джеймс еще с удовольствием комментировал происходящее:

— Похоже, что мы смутили девушку. Тони. Не нужно смущаться, леди Розлинн. Мы с братом привыкли к подобной реакции.

— Ты, может быть, и привык, старина, — заметил Энтони, и в его синих глазах вспыхнул странный огонек.

— А я бы не отказался от проявления некоторой жалости ко мне, — он не оставил Розлинн сомнений, чья жалость ему нужна, взглянув на нее так, что все было понятно без слов. Она не могла не улыбнуться. Он явно надеялся остаться с ней наедине.

Реджина тоже поняла это.

— Тони, ты обещал, что будешь себя хорошо вести.

— Я так и делаю, — невинно запротестовал он. — Если бы я вел себя плохо, то есть делал что хочу, здесь случился бы настоящий скандал.

— Ты напугаешь леди Розлинн до смерти, если не будешь осторожен. Тони.

— Не совсем до смерти, — сдержанно сказала Розлинн.

— Вот видишь, дорогая? — вставил Джеймс. — Ты можешь спокойно идти и выполнять роль хозяйки. В наших руках леди будет в полной безопасности.

— Нет, уж лучше, Николае, не выпускай их из виду, — попросила Реджина. Джеймс засмеялся.

— Реджина, что, мы не достойны доверия?

— Видно, не достойны, — едко заметил Николае.

— Мне кажется, что он до сих пор не простил нас, Тони, — сказал Джеймс. — Наверное за то, что ты притащил его домой из Вест-Индии, где он прятался от супружества.

— Я никогда не прятался, — начал было Николае. Энтони не дал ему закончить.

— Прекрасно! А пока вы тут разберетесь со своими сердечными делами, я с удовольствием покажу леди Розлинн вашу оранжерею.

И не дав Розлинн опомниться, он взял ее под руку и повел из комнаты.

— Сэр Энтони!..

— Вы собирались малодушно покинуть меня? — это звучало точно вызов.

— Просто я не хочу уходить с вами из комнаты. Она попыталась отстать, он наклонился к ней:

— Идемте же со мной, дорогая. Выбирайте: или я поцелую вас в оранжерее или поцелую вас прямо здесь, прямо сейчас. Если вы закричите, я подхвачу вас на руки.

— Вы — дьявол! — Розлинн с ужасом заметила, как много людей смотрит на нее. — Хорошо, я не против посмотреть оранжерею, но никаких поцелуев. Бы должны прежде пообещать мне это, негодяй вы эдакий.

Он провел ее по залу, останавливаясь то тут, то там, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми, причем крепко держал ее под руку. Розлинн поймала неодобрительный взгляд Френсис. И все-таки повиновалась властной руке этого очаровательного распутника!

Розлинн не успела скрепить их сделку. Она поняла это почти сразу, как они вышли в оранжерею.

— Здесь действительно прелестно, — неуверенно пробормотала Розлинн, когда он взял ее за талию и повел по дорожке.

— Не могу с вами не согласиться, — отозвался он, при этом глядя только па Розлинн. Она сделала вид, что рассматривает цветы и фонтан в центре оранжереи. Его рука обхватывала ее бедра, она ощущала жар через тонкую материю платья с завышенной талией. Энтони увлек Розлинн в дальний угол оранжереи. Ветви дерева укрыли их. Они оказались абсолютно одни.

Розлинн не нашла в себе сил сопротивляться, когда он одной рукой притянул ее ближе к себе. Другой рукой он водил по ее спине. Их глаза встретились. Потом она почувствовала его теплые губы, прикоснувшиеся к ее собственным. Она должна была узнать, как это происходит, и узнала. И па какое-то мгновенье все потеряло значение. Только чувствовать его — и отдаваться этому чувству целиком. Энтони не хотел испугать ее своей страстью, он пытался сдержаться, хотя весь кипел, как в аду перед взрывом. Он не помнил, когда еще он так страстно желал чего-то, и делал все возможное, чтобы не ошеломить ее, чтобы завоевывать ее постепенно, пока она не захочет его с той же силой. Это было самым сложным — останавливать себя, когда тело безумно желало взять ее прямо здесь и сейчас. Он просто не мог контролировать себя настолько, насколько рассчитывал. Сходя с ума от желания, он гладил ее волосы, наматывая на палец локоны, прижимался к ней всем телом. К счастью для него, она была в таком же бессознательном состоянии, как и он. Он припал к ее губам, ощущая языком сладость ее рта. В конце концов он увлек ее язык, нежно всасывая его все глубже и глубже в свой рот.

Беспомощная от его опытности, Розлинн, абсолютно покоренная, готова была разрешить ему сделать все, что он хотел. Когда Энтони наконец понял это, он молящим тоном попросил:

— Иди к себе в комнату, дорогая. Я последую за тобой.

— В мою комнату?

Она была ошеломлена и загипнотизирована и не понимала, о чем он говорит. Он должен был встряхнуть ее сейчас.

— Мы не можем оставаться здесь. Ты понимать?

Здесь нет уединенности. Она нахмурилась:

— А зачем тебе нужна уединенность? Черт возьми! Неужели Реджина была права? Неужели Розлинн действительно так наивна для своих лет? Он испытывал раздражение и удовольствие одновременно. Если это правда, он рисковал потерять все, что было достигнуто, когда он заставил ее чувственно раскрыться. Пытаясь подогреть ее страсть, он прошептал:

— Мы собираемся заняться любовью, ты и я. Нам нужно продолжение — мы оба этого хотим. Здесь нам могут помешать. Пойдем в твою комнату.

Розлинн встряхнула головой:

— О, что вы сделали? Я же говорила — не нужно поцелуев!

Ее легкий акцент возбудил его еще больше, и он еще крепче прижал ее к себе.

— Поздно увиливать, дорогая, когда ты уступила. А сейчас будь хорошей девочкой и делай, как я сказал, или я возьму тебя прямо здесь, клянусь тебе, я сделаю это и дьявол забери любого, кто встанет между нами.

Он намеревался подчинить ее, но ничего не вышло. Она рассмеялась. Какое-то чувство говорило ей, что он не станет ничего делать, что повредит репутации его племянницы.

— Вы не обманете меня дважды, мой мальчик, — Розлинн отступала вверх по лестнице.

Энтони понял всю запутанность ситуации. Его улыбка произвела ошеломляющий эффект. Это была его самая нежнейшая из улыбок.

— Если ты не хочешь делать этого сейчас, я приду к тебе в комнату ночью, — он не отпускал ее, поднимаясь вслед за ней.

— Вы не войдете в дверь, я вам это обещаю.

— Тогда я войду в окно.

— Вы заставите меня задохнуться в комнате? Почему бы вам не смириться с моим «нет»?